ПРЕДЫСТОРИЯ

 
Е.В.Милановский
 

ГЕОЛОГИЧЕСКИЕ ЭКСКУРСИИ В РАЙОНЕ БАХЧИСАРАЯ

 Трудно указать другой уголок нашего обширного Советского Союза, который можно было бы сравнивать с Крымом в отношении тех возможностей, какие он раскрывает для экскурсионного дела ..., использования экскурсионного материала Крыма для основательного освещения вопросов исторической геологии.
Для этой цели наиболее пригодным на мой взгляд районом представляются окрестности Бахчисарая. В этой местности мы имеем сочетание условий исключительно благоприятных для геологических экскурсий на самые разнообразные темы, в том числе и на темы историко-геологического характера ...  (далее идет описание геологического строения: форм рельефа, характеристика разрезов мела и палеогена в окрестностях г.Бахчисарая и с.Биасала).
  ... Кроме того, экскурсии в Бахчисарайском районе знакомят со многими современными геологическими процессами ...
... центр тяжести при экскурсионной проработке этого материала должен лежать, конечно, не в сухой систематизации фактов, а в возможности на основе его, с одной стороны, развернуть перед экскурсантами отдельные широкие и яркие картины геологического прошлого этого уголка, а с другой, в возможности познакомить их на конкретном материале с применением исторического метода в естествознании ...
Эти геологические экскурсии с их устремленностью в отдаленное прошлое Земли до некоторой степени могут гармонично дополнить экскурсии для осмотра древних памятников: уже сошедших со сцены жизни человеческих культур, которыми так богаты окрестности Бахчисарая. Они будут, несомненно, связаны некоторым общим характером впечатлений.
Можно только пожалеть, что развитию дела специальных образовательных экскурсий препятствует полное отсутствие специальных путеводителей (по геологии, флоре, фауне и пр.) как для всего Крыма, так и для отдельных его интересных районов. Этот пробел необходимо восполнить .  


 
Е.Е.Милановский
 
 

ПРЕДЫСТОРИЯ  И РАННИЕ ЭТАПЫ ИСТОРИИ УЧЕБНОЙ ГЕОЛОГИЧЕСКОЙ ПРАКТИКИ МГУ В БАХЧИСАРАЙСКОМ РАЙОНЕ ГОРНОГО КРЫМА.

В 1924 г. Евгений Владимирович Милановский, в то время доцент Геологического отделения МГУ и Московской Горной Академии, впервые провел в Бахчисарайском районе практику по геологической съемке со студентами Горной Академии. Практика прошла весьма успешно и показала широкие возможности использования этой территории как для обучения студентов основам полевых геологических исследований, так и для проведения научных экскурсий для всех интересующихся геологией. Популяризации идеи использования Бахчисарайского района Крыма как уникального природного геологического музея Е.В.Милановский посвятил специальную статью, опубликованную в 1926 г. в журнале  Крым . Однако систематическое проведение геологической практики для студентов московских (а позднее   и других) ВУЗов  в силу различных организационных обстоятельств стало возможным лишь спустя десятилетие.
В 1934 г. по инициативе заведующих кафедрами общей и исторической геологии МГРИ профессоров Е. В. Милановского и Г. Ф. Мирчинка Московский геолого-разведочный институт приступает к проведению в Бахчисарайском районе учебной практики по геологической съемке для студентов второго курса всех специальностей. Временными базами практики служили г.Бахчисарай и с. Биасала на р. Каче.
Годом позже, в 1935 г. по инициативе заведующего кафедрой геологии почвенно-географического факультета МГУ профессора Александра Николаевича Мазаровича к проведению Крымской академической геологической практики приступает Московский университет. Следует отметить, что в 1930 г. подготовка специалистов-геологов в МГУ, как и в других университетах нашей страны, была прекращена и геологическое отделение МГУ вошло в состав вновь организованного геолого-разведочного института. Поэтому первоначально крымская геологическая практика проводилась для студентов второго курса почвенно-географического факультета МГУ, причем особенно важную роль она играла в подготовке геоморфологов.
Во время практики студенты и преподаватели МГУ жили в деревенских домах селения Мангуш, в ту пору со смешанным русским и татарским населением. В период  крымской практики поддерживалось дружеское общение между преподавателями и студентами МГРИ и МГУ. В частности, в свободное время проводились спортивные соревнования. На долгие годы в памяти участников и болельщиков остался футбольный матч между преподавателями МГРИ и МГУ, в котором ворота Университета защищала будующий профессор Евгения Марковна Великовская. Матч закончился убедительной победой наших соперников, причем особенно  много   голов  в   ворота  МГУ  забил  ассистент МГРИ,  а   впоследствии профессор и заведующий кафедрой геологического факультета МГУ А. А. Богданов.
В 1938 г. первым успехом завершилась начатая академиками А. Д. Архангельским и В. И. Вернадским и профессором А. Н. Мазаровичем многолетняя борьба за восстановление подготовки геологов в Московском университете, а позднее    и в других университетах страны: почвенно-географический факультет МГУ был разделен на два факультета   географический и геолого-почвенный. В состав последнего вошла руководимая проф. Мазаровичем кафедра геологии, из которой были выделены самостоятельные новые кафедры палеонтологии и минералогии и петрографии. Наряду с приемом на первый курс студентов геологического отделения вновь созданного геолого-почвенного факультета возможность специализации по геологии получили также стеденты старших курсов бывшего почвенно-географического факультета. В связи с реорганизацией, начиная с лета 1939 г. крымская практика стала проводиться для всех студентов геолого-почвенного факультета МГУ.
Начавшаяся в июне 1941 г. очередная, уже седьмая по счету (и третья   для студентов-геологов) практика была прервана и досрочно закончена в связи с разразившимся 22 июня неожиданным для советского народа вероломным вторжением немецко-фашистских войск и началом Великой Отечественной войны. В военные годы, когда территория Крыма вплоть до весны 1944 г. была оккупирована врагом, а геологический факультет МГУ частично находился в эвакуации в Ашхабаде и Свердловске, аналогичные крымской по своему характеру учебные геологические практики были организованы в 1942 г. в горах Копетдага, а позднее - в Спасском районе Рязанской области.
Однако, сразу после победного окончания войны встал вопрос о возобновлении проведения крымской практики как в МГРИ, так и в МГУ, и летом 1946 г., впервые в послевоенный период, она была осуществлена в МГУ. Теперь базой практики не только для МГУ, но и для МГРИ стало село Мангуш (переименованное в конце войны в с. Партизанское, а позднее   в с. Прохладное).
Автор этих строк, возвратившийся, как и ряд моих товарищей в конце 1945 г. после демобилизации из рядов Советской Армии на геологический факультет МГУ, проходил крымскую практику в 1946 г. и навсегда сохранил о ней самые прекрасные воспоминания. Руководителем практики в тот год, как в течение многих последующих лет, был один из лучших знатоков верхнемеловых отложений Крыма доцент Михаил Михайлович Москвин, а преподавателями  ассистенты В. В. Фениксова и Е. А. Захарова. Студенты  (а нас в том году было около 80 человек) вместе с М. М. Москвиным ехали в Крым в так называемом  пятьсот-веселом поезде . Так в шутку именовали в первые послевоенные годы предназначенные для перевозки пассажиров поезда, состоявшие из товарных вагонов и, подобно обычным товарным поездам, двигавшиеся очень медленно, без точного расписания (если не считать обозначенных в билетах даты и часа отъезда). Наш состав тащился из Москвы до Бахчисарая почти 4 дня. На станции Бахчисарай нас встретили лаборанты В. В. Пьянкова и Д. Н. Халатина, участвовавшие впоследствии в проведении крымской практики не один десяток лет.
Мы погрузили на подводы часть нашего скарба, а сами в пешем строю отправились за 15 км к месту практики   в с. Партизанское.
Разместились мы по-бригадно в деревенских домах и по-бригадно же кормились тем, что приготовил в тот день дежурный повар (или чаще повариха) из закупленных еще в Москве по карточным пайкам и привезенных с собой припасов, добавляя кое-что из столь же скудных местных ресурсов. Во вторую половину практики к нашему рациону, к счастью, прибавились ягоды и плоды из крымских садов. Во все маршруты, включая самые дальние, длиной 15-20 км (на Качу, в район Бахчисарая и т. п.) мы отправлялись и возвращались пешком, так как никаким транспортом в то время практика не располагала, да к тому же шоссе, связывавшее с. Партизанское с автомагистралью Симферополь-Севастополь, было построено лишь через несколько лет, в связи с созданием Крымской астрофизической обсерватории, и во всей округе существовали лишь проселочные дороги и тропы. Село Мангуш (Партизанское), к счастью, мало пострадало во время войны, но вокруг него во время маршрутов мы постоянно обнаруживали много ее следов в виде разбитой и брошенной военной техники и амуниции, попадались необезвреженные мины и т. п. Электричества в домах, конечно, не было, и по вечерам, а подчас и до глубокой ночи мы трудились над нашими дневниками, картами и отчетами со свечками, коптилками или, в лучшем случае   керосиновыми лампами. К сложностям убогого послевоенного быта, скудному питанию и довольно изнурительным ежедневным маршрутам большинство моих товарищей, закаленных в трудных условиях фронтовой обстановки или голодного и холодного тыла военной поры, относилось достаточно легко и терпеливо, и большинство из нас (хотя, конечно, не все) также с интересом и усердием постигало с нашими преподавателями основы геологии.
С 1946 г. крымская геологическая практика проводилась ежегодно. После окончания факультета в 1949 г., когда он стал называться геологическим, начиная с 1950 г. и вплоть до 1970 г., я около 15 раз вновь возвращался на крымскую практику, теперь уже в качестве преподавателя, а с 1972 г. почти ежегодно посещаю ее как руководитель кафедры исторической и региональной геологии.
В развитии и совершенствовании крымской геологической практики МГУ в организации и методическом отношении важнейшая роль принадлежала энергичной деятельности профессора Алексея Алексеевича Богданова, который после смерти проф. А. Н. Мазаровича возглавил кафедру исторической и региональной геологии геологического факультета; в течение нескольких лет он совмещал эту работу с обязанностями проректора МГУ по строительству и оснащению комплекса новых зданий университета на Ленинских горах, а с 1961 г. по 1971 г. был также деканом геологического факультета. Двадцатилетие деятельности проф. А. А. Богданова на геологическом факультете совпало с периодом бурного развития Московского университета как ведущего ВУЗа нашей страны, осуществлявшегося при широкой финансовой поддержке правительства,  что дало возможность А.А.Богданову выдвинуть и успешно осуществить идею создания в районе проведения крымской практики хорошо оборудованной стационарной учебно-научной базы. Эта идея впервые возникла в 1954 г., когда А. А. Богданов и профессор МГРИ Е. В. Шанцер приехали в Крым для выбора места будущей базы МГУ и МГРИ 1 и ведение переговоров с областными властями о выделении земельного участка под ее строительство.
Мне с одной из студенческих бригад было поручено провести глазомерную съемку участка, выбранного для строительства учебной базы, и составленный нами топографический план был приложен к первому наброску ее проекта. Проект был  пробит  через высокие инстанции, и уже в следующем 1955 г. развернулось строительство, которое велось очень быстро, а еще через два года, летом 1957 г. работы первой очереди были в основном завершены и состоялось торжественное открытие сооружений новой базы   учебного корпуса,  столовой, палаточного городка для проживания студентов (впоследствии замененного несколькими десятками постоянных каменных и кирпичных домиков) и т.п. Создание крымской геологической базы геологичского факультета МГУ, которой позднее было присвоено имя главного инициатора и автора этого проекта профессора А. А. Богданова, не только резко улучшило организационные условия и эффективность проведения крымской учебной практики и быта участвующих в ней преподавателей и студентов, но и открыло широкие перспективы использования новой базы для развертывания в Крыму научно-исследовательских работ, приема иностранных специалистов, стажеров и студенческих групп из зарубежных стран, а также проведения некоторых Международных, Всесоюзных и Всероссийских научных конференций, симпозиумов и научных экскурсий. В частности, во время проводившейся в 1984 г. в Москве 27 сессии Международного Геологического Конгресса посещение района крымской геологической практики МГУ и ее научно-учебной базы вошло в программу трех экскурсий и вызвало восхищение нескольких десятков участвовавших в них иностранных геологов, отмечавших, что нигде за рубежом они не встречали ни подобной организации обучения студентов методам полевых геологических исследований, ни специально созданных и оборудованных для этой цели учебных центров. Геологический факультет МГУ предоставил ряду геологических ВУЗов России и других республик возможность для проведения учебных практик на нашей крымской базе. В истории крымской геологической практики МГУ начался принципиально новый этап.
 
 


 
(Автор неизвестен)

ЭТО БЫЛО В 1938 ...

Поезд из Москвы до Бахчисарая шел 48 часов. Первая группа студентов прибывала на станцию в 5 часов утра. У вокзала стояла одна грузовая машина. На нее укладывали рюкзаки и чемоданы. Шли пешком в город. Останавливались в школе. С минарета кричал муэдзин. Татарки тщательно скрывали лицо от любопытных взглядов студентов. Осматривали ханский дворец. После первого маршрута девушки мечтали попасть в гарем, чтобы поспать на мягких диванах. В школе на полу было жестко. Через два дня снова грузились и пешком шли в Мангуш. Шли мимо Чуфут-Кале и Беш-Коша, мимо карьеров кеффекелита и оврага Встреч. По пути осматривали обнажения. У Мангуша, как и сейчас, красовались Шелудивая и Длинная, а Сель-Бухра также была высшей точкой района.
Каждая бригада занимала отдельный дом. Соломой набивались матрацы. Всю практику обслуживала одна Ольга Федоровна Смирнова. Она выдавала оборудование, талоны на обед, билеты на поезда.
Маршруты начинались в 8 утра и заканчивались в 5-6 вечера. Все маршруты проводились пешком. Электричества не было. Дневник  писался при свете керосиновой лампы или свечи. Если не было ни того, ни другого, то при свете коптилки.
Были  таврика  и мергеля, не было ни мендерской, ни джидаирской, ни бодракской свит. Известны были только две интрузии в оврагах Шара и Мендер. На месте полигона  был пустырь и обнажались мергели сеномана.
Связь с внешним миром осуществлялась через Бахчисарай. Ежедневно почтальон запрягал лошадь и отправлялся в город за газетами и письмами. Одна повариха варила завтрак и обед на всех. Ей помогал наряд студентов.
На Каче вместо Верхоречья стояла Биасала. На Бодраке вместо Трудолюбовки и Скалистого были Русский и Татарский Бодрак. Как и теперь, всех волновала экзотическая глыба карбона.
Практику проводили Г. П. Леонов и М. М. Москвин. Вечерами пели песни, пили или сухое крымское вино, или парное молоко.  Кина  не было. Последние две ночи, как и теперь, не спали, переписывали отчет. Сдавали его в любое время дня и ночи. Чаще всего на рассвете. Для этого разрешалось будить преподавателей.
Через месяц после приезда в Крым, прощались с радушными хозяевами. Снова грузили вещи на машину и шли весь день пешком через горы к морю.
 
 


 
Ю. М. Пущаровский
(ГИН РАН)
 

В  ДАЛЕКИЕ 30-е.

На крымской геологической практике я оказался после окончания 2-го курса почвенно-географического факультета МГУ в 1939 году. Прежде я никогда не был в Крыму и мое представление о том, что это благословенное, вроде бы райское место на Земле, сложилось из книг и рассказов друзей. Так все и оказалось. Я был просто в восторге и от трогательного Бахчисарайского фонтана, и от холмистых ландшафтов предгорий, и от густо-зеленой Яйлы, и конечно же от красот побережья и моря, в особенности в их сочетании.
Насколько знаю, до нас универсанты четыре или пять раз проходили в Крыму геологическую практику. Поэтому уже кое-какие традиции определились.
Местом пребывания практикантов было легендарное селение Мангуш (позже - Прохладное). Студентов расселили по 3-4 человека в домах местных жителей, преимущественно татарских, очень чистеньких как снаружи, так и внутри. В центре Мангуша, на пригорке, был сооружен большой навес, где размещалась столовая. Здесь мы не только обедали, но и отмечали те или иные события, относящиеся к нашей жизни. Впрочем, собирались не только здесь, но и более узким кругом. И всегда это проходило с шутками, острословием, стихами, добрым юмором. Самым крепким напитком был портвейн, который покупался в разлив, чтобы не подорвать наше финансовое состояние.
Курс был разбит на бригады по 6-7 человек. Меня определили бригадиром, что было совершенно безошибочно с точки зрения написания конечного отчета. Отчет предусматривал главы: стратиграфия, история геологического развития и еще 1-2, которые не припоминаются.
Крым   прекрасный регион для студенческой геологической практики. Крымские разрезы палеогена, мела и юры   это классика с точки зрения стратиграфии. Здесь же очень наглядно представлены разнообразные тектонические деформации. Великолепно выраженные квесты   подлинный геоморфологический феномен. Хотя теперь взгляды на тектонику и геологическую историю Крыма совершенно иные, я продолжаю считать, что с точки зрения восприятия основ полевой геологии, да и геологии вообще, это идеальное место.
Руководителями практики были увлеченные своим делом М. М. Москвин, Г.П. Леонов, Е. М. Великовская, В. А. Васильев и М. П. Казаков. Взаимоотношения с ними у нас сложились ровные, хорошие. Они принадлежали школе одного из крупнейших российских геологов, Александра Николаевича Мазаровича, организовавшего, вместе с другим нашим учителем, Александром Александровичем Борзовым, студенческую геологическую практику в районе Бахчисарая еще в 1953 г. Александр Николаевич читал курс исторической геологии, который и предшествовал практике.
Еще раз отмечу, что в моей жизни крымская практика сыграла исключительно серьезную роль. Она способствовала моей решимости перейти с географического на геолого-почвенный факультет, что я и осуществил ближайшей же осенью.
Столько десятилетий прошло с того времени, и я не сомневаюсь, что все геологи, прошедшие эту практику, всю жизнь сохраняли и сохраняют о ней добрую память и благодарят судьбу, что им довелось учиться уму-разуму в прекрасной Таврии.
 
 


 
Д.П.Найдин
 

К ИСТОРИИ ОРГАНИЗАЦИИ И ПРОВЕДЕНИЯ В КРЫМУ УЧЕБНОЙ ГЕОЛОГИЧЕСКОЙ ПРАКТИКИ СТУДЕНТОВ 2-ГО КУРСА ГЕОЛОГИЧЕСКОГО ФАКУЛЬТЕТА МГУ (1935   1963).

В юго-западной части Горного Крыма между реками Салгир и Бельбек на протяжении более 60 лет постоянно или в течение одного-двух летних сезонов учебную геологическую практику проводили следующие вузы: Московский геологоразведочный институт и геолого-почвенный (в дальнейшем геологический) факультет Московского университета, геологические факультеты ряда других университетов   С.--Петербургского, Воронежского, Киевского, Львовского, Днепропетровского, Одесского, Минского, Вильнюсского, Тартуского, а также С.-Петербургского и Криворожского горных институтов, Московского института цветных металлов и золота, Московского нефтяного института, Ивано-Франковского института нефти и газа, Университета дружбы народов.
Столь обширный перечень вузов является объективным и убедительным доказательством высоких достоинств региона для целей подготовки будущих геологов на ранней стадии их обучения. Эти достоинства прекрасно известны нескольким поколениям геологов (их многие тысячи), побывавшими в Крыму в качестве студентов. Уникальные, необычайно благоприятные для проведения учебных практик особенности геологического строения юго-запада Горного Крыма достаточно подробно описаны в статьях (1-3, 6,7).
На возможность использования для учебных целей территории юго-западного Горного Крыма впервые обратил внимание Е. В. Милановский, проводивший здесь геологическую экскурсию с несколькими студентами горной академии еще в 1924 г. (4).
По его рекомендации первые учебные группы студентов появились в пределах Предгорной гряды в 1934 г. Это были студенты МГРИ, а в следующем году   студенты почвенно-географического факультета МГУ. В 1934 г. учебную геологическую практику проходили студенты 2-го курса МГРИ (2). 78 студентов были разделены на три группы, руководимые преподавателями Н. И. Николаевым, М. И. Казаковым и Е. В. Шанцером. Хозяйственная сторона практики обеспечивалась завхозом. На проведение практики институт выделил 17 тыс. руб., что заранее определило продолжительность практики в три недели.
Идейными вдохновителями практик обоих вузов были ближайшие ученики акад. А. П. Павлова   яркие представители московской геологической школы   Е. В. Милановский (зав. кафедрой общей геологии МГРИ), Г. Ф. Мирчинк (зав. кафедрой исторической геологии того же института) и А. Н. Мазарович (зав. кафедрой геологии почвенно-географического факультета МГУ).
В 1934   1935 гг. были выработаны сохранившиеся и поныне основные организационные формы проведения практики (2). Академическая группа (20-25 человек) разбивалась на бригады по 4-5 студентов во главе с бригадиром.
Имея в виду, что деятельность будущих геологов будет проходить в больших производственных или научных коллективах, уже тогда было признано необходимым сочетать индивидуальную (ведение полевой карты и полевого дневника) и коллективную (сбор и обработка образцов пород и ископаемых, бригадный дневник и карта фактического материала, наконец, отчет) работу студентов. Большая часть времени практики отводилась полевым маршрутам, сначала совместно с преподавателем, постепенно сменявшимися самостоятельными маршрутами бригад. Именно тогда на студенческих полевых картах появился овраг Встреч, где отправленные в самостоятельные маршруты бригады встречались со своими преподавателями. Из 12 часов рабочего времени на полевые работы отводилось 8-9 час., а на вечернюю камеральную обработку собранных материалов   3-4 часа.
Содержательным стержнем как полевых маршрутов, так и окончательного бригадного отчета было геологическое картирование исследованного участка. В качестве такового было выбрано междуречье Качи и Бодрака, в пределах которого уникальные достоинства юго-запада Горного Крыма выражены в концентрированном виде. В те годы топоосновой для составления геологической карты была штриховая карта.
Успешные результаты проведения практик 1934   1936 гг. позволили заведующему кафедрой исторической геологии МГРИ проф. Г. Ф. Мирчинку провести через Наркомтяжпром и Комитет по высшему техническому образованию предложение об организации в геологоразведочных вузах СССР месячных академических геологических практик (2).
Преподаватели и студенты побригадно размещались в крестьянских домах. Студенты и преподаватели МГУ   в с. Мангуш (первые послевоенные годы   село Партизанское, затем   Прохладное), а МГРИ   до войны в с. Биясала (ныне Верхоречье), а после войны (так как Биясала была полностью разрушена)   также в с. Партизанском.
В 1937 году, в отличие от остальных лет, практика МГРИ проводилась вдоль долины Бельбека от палеогена до верхней юры северных склонов Яйлы; база практики последовательно размещалась в селениях Сюрень, Албат и Коккозы (6).
До Великой Отечественной войны и в первые годы после ее окончания наметились некоторые отличия в организации практики двух вузов. Практика МГРИ была более жестко организована, что в первую очередь было связано с более многочисленным контингентом студентов. Был освобожденный начальник практики. В предвоенные годы им был требовательный Иван Иванович Бартельс, который в институте со студентами 2-го курса вел занятия по военному делу. Действовала кухня. Проводилась физзарядка, линейка и даже вечерняя поверка!
До середины 50-х годов первые несколько дней практики студентов МГРИ протекали в Бахчисарае и его ближайших окрестностях. Студенты размещались в здании школы на левом берегу р. Чурюксу, а преподаватели   в городской гостинице. Линейка несколько лет проводилась во дворе ханского дворца (музея тогда еще не было).  Питались студенты в бахчисарайском ресторане, где для них по специальному заказу готовилась непритязательная, отнюдь не ресторанная еда. Но ... в предвоенные годы ужин студентов сопровождался игрой небольшого караимского струнного оркестра.
После знакомства с морфологией долины Чурюксу, с ее нуммулитовыми  истуканами , с убедительно четко стратифицированными разрезами маастрихта и палеогена Салачика и Сувлукаи, с полого моноклинально залегающими пластами палеогена, на глазах исчезающими с дневной поверхности, все группы курса маршрутом через глубокую долину Биюк-Ашлама-Дере, между уступами Чуфут-Кале и Беш-Коша переходили в Биясалу (до войны) или Партизанское (после войны). Перед студентами открывался край с иным ландшафтом и, вероятно, с иной геологией, а вдали вырисовывался голубой контур гор, очевидно, совсем по-другому геологически устроенных. Я проделал этот маршрут 8-го июня 1939 г. и до сих пор не забыл то впечатление, которое произвела на меня постепенно развертывавшаяся удивительная панорама.
На двухступенчатом проведении практики настаивал М. В. Муратов, одновременно со студенческой группой осуществлявший общее научное руководство всей практикой. Михаил Владимирович как в читаемых им лекционных курсах, так и при проведении полевых практик огромное значение придавал логической последовательности обучения: от наглядного и просто усваиваемого ко все более сложному и трудно воспринимаемому (8).
При проведении практики в Крыму преподаватели сталкивались с затруднением, связанным с отсутствием доступной студентам литературы по геологии Крыма и особенно работ с изображениями ископаемых, остатки которых были весьма многочисленны в студенческих сборах. В какой-то мере этот недостаток восполнялся изданным в 1938 г. руководством по крымской практике (5), подготовленном в 1939 году, но не изданным типографским способом сборником  статей, опубликованных в различных изданиях, а также оставшимся не опубликованным атласом из нескольких десятков фототаблиц меловых и палеогеновых фоссилий (1955).
Общее руководство крымской студенческой практикой осуществляла кафедра исторической (в дальнейшем и региональной) геологии. А. А. Богданов, ставший в 1951 году заведующим кафедрой, задумал и с присущей ему энергией осуществил перестройку организационных форм проведения практики, к чему его побуждал ряд обстоятельств.
Представлялось несомненным дальнейшее значительное расширение геологических исследований в стране, что, естественно, должно было потребовать большого числа квалифицированных геологов различного профиля и в первую очередь   геологов-съемщиков. Именно в самом начале 50-х годов, испытывавшее большой дефицит в кадрах Министерство геологии и охраны недр, в какой-то мере снизила его принудительным переводом в свою систему на основании постановления Совмина геологов из вузов. В частности, такие  кадровые изъятия перенесла руководимая А. А. Богдановым Центрально-Казахстанская геологическая экспедиция МГРИ-МГУ. Расширение контингента студентов геологоразведочных вузов было неизбежным.
А. А. Богданов хорошо понимал, что геологи ближайшего будущего уже не могут быть подготовлены с помощью романтических геологического молотка и горного компаса, даже если их дополнить анероидом. По его глубокому убеждению в программах подготовки геологов любого профиля должны быть предусмотрены бурно развивавшиеся тогда новейшие методы и приемы полевых исследований.
Наконец, третья причина, заставлявшая А. А. Богданова беспокоиться о более стабильных условиях проведения практики в Крыму, заключалась в том, что к середине 50-х годов стали быстро развиваться международные научные и учебные связи МГУ. На геологическом факультете все чаще появлялись зарубежные коллеги, которых интересовала не только Москва и геологический факультет МГУ, но и возможность ознакомиться с геологическим строением отдельных регионов страны в поле. Да и число иностранных студентов и аспирантов резко возросло. Так, в 1955 г. на практике только в группе палеонтологов было 11 студентов из КНР!
От архаичных условий базирования практики в крестьянских домах (в которых еще в 1956 году не было электричества!) необходимо было отказываться и отказываться как можно быстрее. Преобразование практики было осуществлено А. А. Богдановым в два этапа. На первом он убедил коллег по кафедре использовать хорошо известный ему опыт проведения практики МГРИ: в предвоенные годы он участвовал в ее проведении в качестве ассистента кафедры общей геологии.
Это требовало организации коллективного питания, освобождавшего студентов и преподавателей от повседневных забот о питании, а также значительно более основательного обеспечения организационно-хозяйственной стороны практики.
Очень-очень многое было сделано лаборантами кафедры исторической геологии во главе с В. В. Пьянковой. Их хлопоты начинались еще в Москве. Нужно было запастись необходимыми расходными материалами (полевыми книжками, различными сортами бумаги и т.п.) и оборудованием (геологическими молотками, анероидами, горными компасами и т.д.); размножить топоосновы для карт; все это упаковать для транспортировки в Крым; в университетской поликлинике договориться о враче, обслуживающем практику; на факультете и на автобазе университета  выбить  транспорт   1-2 грузовых машины; подобрать расторопных студентов (из числа тех, которые должны проходить практику) для сопровождения отправляемого машинами груза и приобретения картофеля по дороге в Крым в Орловской или Курской области; заказать, получить и раздать отъезжающим в Крым железнодорожные билеты.
На месте в Партизанском-Прохладном нужно было позаботиться о расселении по деревенским домам преподавателей и студенческих бригад; выбрать дом, в котором содержалось бы все привезенное из Москвы имущество и в котором бригады получали бы необходимые материалы и оборудование, а главное   наладить кухню. Такая  база  до 1956 г. включительно располагалась в последнем доме начинающейся у сельского клуба главной улицы нижней части села (эта улица теперь называется улицей Сандуловой), принадлежащем ныне здравствующей Софье Матвеевне Максимовой   тете Соне. Печь и котлы кухни обосновались перед этим домом рядом с колодцем. Нанимались повар (обычно из бахчисарайского ресторана) и кухарки из числа местных жительниц. В круг забот В. В. Пьянковой входило также приобретение продуктов.
В последние годы перед перемещением на постоянную базу, по мере накопления громоздкого имущества, возникла необходимость оставлять его на хранение    в    Прохладном.     Заместители    декана   по    хозяйственной  части   И. П. Шафаростов, а позже И. Д. Кирьянов с пониманием относились к нуждам крымской практики.
Особое внимание А. А. Богданов уделял обеспечению общего руководства практикой освобожденным от учебных вопросов авторитетным начальником. По его просьбе, начальник кафедры военной подготовки МГУ генерал Артемьев предложил геологическому факультету назначить начальником Крымской практики 2-го курса полковника Н. П. Ларина, в этом качестве проведшим практики 1955, 1956 гг. и начало практики 1957 г.  Николай Петрович, обладавший огромным опытом воспитательной работы в армии, весьма тактично и умело этот опыт использовал в специфических и по-своему сложных условиях массового сосредоточения студентов не для отдыха и развлечений, а для проведения напряженной работы. Напомню, что число студентов в те годы многократно возросло. Так, в 1956 году практику проходили 350 студентов, разделенных на 22 преподавательские группы. В 1957 г. и в течение двух последующих лет начальником практики был другой, к сожалению, не обладавший качествами Н. П. Ларина, представитель кафедры военной подготовки. В 1960 году начальником практики был Ю. К. Бурлин, а затем   зам. декана по учебной работе А. М. Серегин.
Второй этап задуманного А. А. Богдановым совершенствования проведения практики заключался в подготовке и осуществлении строительства капитального учебного комплекса. Основная фаза этапа проходила в 1954-1957 гг. Руководство геологического факультета и ректората университета активно поддержали предложение о создании стационарной геологической базы в Бахчисарайском районе. Уже в 1954 г. специальным постановлением Совмина СССР было разрешено строительство такой базы для 400 студентов МГУ и МГРИ. По различным причинам геологоразведочный институт не воспользовался этим разрешением1 .   Как подготовку, так и строительство базы осуществил университет. Было очевидно, что база должна располагаться в границах давно освоенного междуречья Качи и Бодрака. Предполагалось, что площадка должна быть ровной и достаточно обширной. Обсуждались три варианта местоположения базы: на высокой пойме р. Бодрак сразу выше Трудолюбовки, в нижнем течении овр. Шара и в овр. Мендер в месте его пересечения с дорогой, ведущей в Бахчисарай. Были подготовлены общее обоснование и план размещения объектов будущей базы, которые были переданы в отдел капитального строительства МГУ главному инженеру М. Ю. Эпштейну.
Г. П. Леонов и Д. П. Найдин в 1954 г. посетили земельный отдел Крымского облисполкома в Симферополе и Бахчисарайский райзо с просьбой о выделении одного из трех участков. Однако оказалось, что многолетними планами землеустройства на всех трех участках предусматривалось размещение садов. Бахчисарайский райзо предложил тот участок, на котором база и была сооружена. По сравнению с тремя упомянутыми выше вариантами, участок, во-первых, был много меньшим и, во-вторых, не представлял собой ровную площадку. Однако он обладал двумя существенными достоинствами: расположением непосредственно у шоссейной дороги и заключением ряда специалистов о благоприятных условиях водоснабжения.
Приятной неожиданностью для отдела капитального строительства университета было то, что почти рядом в пос. Научном еще действовал так называемый  Академстрой , продолжавший строительство  Крымской обсерватории.  Академстроем  и было осуществлено строительство основных сооружений базы. Строительство велось в 1955-1957 гг. под руководством прораба Ланового. Еще до начала основного строительства для своих нужд (хранения инвентаря и материалов, временного проживания рабочих) строители в самом верховье овр. Мендер построили дом, в котором во время проведения практики ежегодно размещается санчасть.
Планировка территории и прежде всего расположение палаток диктовалось рельефом участка. При сооружении отдельных объектов широко использовались типовые проекты. Были сооружены: двухэтажный камеральный корпус, пять террас с гнездами для лагерных палаток (50 палаток были предоставлены Мингео СССР), два туалетно-душевых павильона (один из которых был оборудован гелиоустановкой для нагревания воды), канализационный отстойник, здание склада и гаража, а также ограда с двумя воротами по фронту лагеря вдоль шоссе. Из пос. Научного была подведена линия электропередачи (электричество получила не только база, но и прилежащая верхняя часть Прохладного).
Ожидалось, что водой база будет снабжаться из предположительно обильно водоносных верхнеальбских песчаников мангушской свиты. С этой целью специализирующейся на гидрогеологических изысканиях Симферопольской организацией были пробурены две скважины в верховье овр. Мендер. К сожалению, воды в них не оказалось. Поэтому одновременно с сооружением базы была перехвачена вода так называемого  верхнего фонтала  села, построена насосная станция и проложена водопроводная труба к будущей базе. Замечу, что бурение с той же целью на территории лагеря МГРИ также не принесло ожидаемого результата.
В первые месяцы 1957 г. строительство базы велось усиленными темпами. Еще в мае 1957 г. в здании столовой не было полов. В спешке обнаружилось, что электроплиты по своим габаритам не размещались в помещении кухни. Поэтому пищу готовили в полевых кухнях, предоставленных штабом существовавшего тогда Таврического военного округа.
База была торжественно открыта в первые дни июня 1957 года. Перед собравшимися между камеральным корпусом и столовой строителями, студентами, преподавателями и служащими с террасы здания столовой выступил заместитель декана по научной работе геологического факультета проф. А. К. Матвеев.
Первой лабораторией базы была фотолаборатория, стараниями старшего научного сотрудника университетской кафедры научной фотографии И. Б. Мининкова оборудованная в совершенно для этого не приспособленной котельной камерального корпуса.
По настоянию бывшего тогда деканом проф. Е. М. Сергеева в штаты Крымской базы были включены научные сотрудники. Предполагалось, что база будет не только учебной, но и научной. Так, научный сотрудник Лобанова изучала физические свойства (размораживание, водоустойчивость и т.п.) добываемых в бодракских карьерах для различных видов строительства датских известняков.
В самом начале 60-х годов были построены еще два объекта:  гостиница  и почти одновременно   здание для музея, лаборантской, библиотеки и т.д. Начался следующий период освоения базы и проведения практики. Здесь лишь отмечу, что уже в 1963 г. М. М. Москвиным и Л. Г. Эндельманом был начат сбор образцов пород и фоссилий для геологического музея, намечены принципы экспозиции в витринах, заложены основные элементы оформления стен помещения музея.
На протяжении указанного в заглавии этих заметок интервала времени (разумеется, за вычетом военных лет) в проведении практики один раз или многократно участвовали преподаватели и сотрудники кафедры исторической (и региональной)  геологии --- Г. П. Леонов, М. М. Москвин, В. А. Васильев, Т. М. Дембо, М. П. Кудрявцев, Е. М. Великовская, В. Н. Козлова, В. В.  Фениксова,     Ю. А. Зайцев, А. В. Кожевников, Е. Е. Милановский, О. А. Мазарович, Д. П. Найдин, Г. Ф. Крашенинников, В. Т. Фролов, А. Н. Волкова, Н. В. Иванова, В. П. Казакова, Г. А. Логинова, И. В. Литвинович, В. С. Петренко, ,    Н. П. Четверикова, А. А. Стеклов, В. И. Фомин; кафедры палеонтологии   В. В. Друщиц, Б. Т. Янин, Т. Н. Горбачик, Е. И. Кузьмичева, И. А. Михайлова, Н. И. Маслакова, Т. Н. Никитина, В. А. Сытова, М. М. Павлова,Т. А. Якубовская; других кафедр геологического факультета   И. А. Конюхов, В. Б. Оленин, Е. Г. Мартынов, Л. А. Рагозин, О. М. Филатов, И. А. Семенова, Г. А. Голодковская, Н. Н. Ормонт и др.
Уже в первые 5-6 лет существования базы на ней с научными целями побывали ученые Польши, Болгарии, ФРГ, США. Проф. К. Пожариская и д-р       С. Цесьлинский (Варшава) в 1959 г. изучали разрезы верхнемеловых и палеогеновых отложений не только юго-западной, но также и восточной части Горного Крыма.  К. Пожариской (9) принадлежит первое в зарубежной литературе описание Крымской базы, сопровождаемое фотографией еще не закрытого деревьями палаточного лагеря.
Д-р Н. А. Йолкичев (Софийский университет) в 1960 г. собирал материалы по верхнемеловым иноцерамам Крыма. Д-р В. А. Берггрен (США) в 1962 г. был первым зарубежным постояльцем  гостиницы . Объектом его многодневных наблюдений в Крыму, а затем и на Северном Кавказе были палеогеновые отложения. Им был составлен обзор по стратиграфии и фораминиферам палеогена Крымско-Кавказской области. Наконец, в 1963 г. гостями базы были проф. Э. Фогт (ФРГ) и проф. Г. Вилер (США).
Выбор Евгением Владимировичем Милановским более 70 лет тому назад юго-западной части Горного Крыма для проведения геологической практики оказался необычайно удачным. Этот регион обладает исключительно высоким потенциалом как для совершенствования традиционной учебной практики 2-го курса и постановки других практик, так и для проведения научных исследований. Сейчас ясно, что по мере развития отдельных ветвей геологии, все новые и новые как научные, так и учебные вопросы будут возникать по мере дальнейшего освоения Горного Крыма. Но эта тема отдельной статьи.
Мы с величайшей благодарностью вспоминаем  Алексея Алексеевича Богданова, 90-летие со дня рождения которого исполняется в 1997 г. Без преувеличения можно сказать, что без него не было бы базы, ныне носящей его имя.
 

 
На главную страницу    "На страницу Крымского Альманаха"